И.В. Грушвицкий (1961) сообщал, что ареал женьшеня настоящего лежит в пределах 40-48° с. ш. и 125-137° в. д. и охватывает площадь примерно в 500 тыс. км2. В то время считалось, что этот вид женьшеня в природе еще встречается на территории трех стран - России, Китая и Кореи. В Китае его запасы якобы сосредоточены в провинциях Хэйлунцзян, Ляонин и Гирин (теперь чаще произносят Дзилинь), в Корее женьшень растет на самом севере; в России он распространен на север до Хабаровска.
      Однако никакой достоверной информации о произрастании дикорастущего  женьшеня   в Корее   не удается  получить  уже с  1930 г.  И.В. Грушвицкий (1961) был свидетелем сбора в лесу в Корее растения женьшеня, но не был уверен в его происхождении. Возможно, это было потомство семян, занесенных птицами с плантации. В Китае в 30-е гг. ежегодные сборы дикорастущего женьшеня составляли около 500 кг, но уже в 1950 г. было заготовлено только 150 кг, а к настоящему моменту существенных заготовок там не производится: в 1991 г., например, в горной системе Чон-бай - в главном современном местообитании женьшеня в Китае - было собрано всего 3,5 кг дикорастущего женьшеня, как это следует из данных Института диких и экономически важных растений и животных (Чанг Вей Чун, личное сообщение).
    О  былом  распространении  женьшеня  в Хабаровском крае писали Н.А. Байков и Н. Кириллов, причем последний утверждал что “около Хабаровска в отрогах Хехцира находятся корни самые дорогие - белые, толстые - диаметром до 8 см, весом до полуфунта и более” (Кириллов, 1913). Однако и на территории Хабаровского края дикорастущего женьшеня сейчас, по-видимому, уже нет (Шлотгауэр, 1993), хотя в отдельных публикациях встречаются сообщения о его находках в южных районах края (Белая, 1994; Сапожникова, 1994).
     Таким образом, природный ареал женьшеня настоящего к концу текущего столетия сильно сократился и представлен сегодня лишь двумя основными популяциями. Первая из них, и самая большая, оккупирует южную половину Сихотэ-Алиня, а вторая состоит из российской (Надеждинский и Хасанский районы) и китайской (провинции Дзилинь и Хейлунцзян) частей. Синие Горы (Спасский район Приморского края) иногда рассматривались как отдельная зона местообитания женьшеня (Шишкин, 1930). Несмотря на свои малые размеры, синегорская популяция тоже сохранилась до наших дней.
Вне ареала женьшень выращивается во многих странах Северного полушария. На территории бывшего СССР его культивируют на приусадебных участках и как комнатное растение (Трофимов, 1960; Гранадский, 1983; Малышев, 1989).
      В природе женьшень растет одиночно или группами. Известны случаи, когда такие группы, или “семьи”, насчитывали до 100 отдельных экземпляров разного возраста. Женьшень предпочитает зрелые густые кедровые, кедрово-чернопихтово-широколиственные, грабовые леса и сравнительно богатую, хорошо дренированную почву. В Хасанском районе Приморья, в чернопихтово-широколиственных лесах верхней части бассейна р. Кедровой раньше часто встречались “семьи” по 5-8 (Горовой и др., 1972) и даже 15-30 (Васильев, 1963) растений, а в широколиственных лесах - одиночные экземпляры.
    Есть примеры довольно высокой экологической пластичности женьшеня. Он порой встречается в несвойственных ему местообитаниях, куда его семена заносят птицы. Растения женьшеня находили в трещинах скал, на валунах, покрытых тонким слоем почвы и мха, в руслах горных рек, когда часть тонких корней оказывалась погру-женной в воду, и т.д (Грушвицкий, 1961). В том же источнике приведено сообщение, что ”в 1953 г. в Спасском районе был найден женьшень, надземный побег которого пророс сквозь большой сгни-вший ствол упавшего кедра. Сам корень, весивший 40 г, находился в почве под перегнившим стволом. До того, как растение, похоро-ненное упавшим деревом, смогло дать новый побег, должны были пройти десятки лет, в течение которых древесина кедра превратилась в труху”.
    Последний пример, если только реальные события развивались по сценарию И.В. Грушвицкого, свидетельствует о важной роли “сна” для выживания женьшеня в неблагоприятных условиях. Возможно, именно эта его способность погружаться в состояние длительного покоя является причиной того, что женьшень изредка находят (Игнатьев, Гуков, 1994) в производных лесах, сформировавшихся после рубок кедра - дубняках и березняках.
     С целью изучения возможности произрастания женьшеня в нехарактерных для него типах леса в Приморском сельскохозяйственном институте были проведены опыты по искусственному посеву семян женьшеня в дубняках, березняках, осинниках, а также в кедровниках, пройденных различного вида выборочными рубками (Гуков и др., 1991). Спустя 4 года после посева определяли количество сохранившихся сеянцев и их характеристики. Оказалось, что наибольшая степень сохранности сеянцев (до 40%) приходится на дубняки (нижние части северных и восточных склонов), причем сеянцы в этом случае обладали наибольшей массой корня. На 2-м месте оказались кедровники, пройденные выборочными рубками; здесь сохранилось 25% сеянцев. Меньше всего сеянцев - 17,7% - сохранилось в березняках. Осинники оказались непригодными для произрастания в них женьшеня. Во всех случаях спустя 4 года надземная часть растений состояла из одного листа с 3 или 5 листочками.
      Результаты этих опытов вполне совпадают с распространенным мнением о вредном влиянии березы и осины на женьшень. Практика выращивания женьшеня в дубовых лесах достаточно известна, однако в условиях России дикий женьшень в чистых дубняках не встречается. Зато в Северной Америке пятилистный женьшень, в принципе тяготеющий к широколиственным лесам, встречается и в кленовых - Acer saccharum и в дубовых - Quercus alba и Q. rubra насаждениях (Anderson et al., 1993).
    Это небольшое противоречие, однако, может объясняться достаточно просто, например, большей доступностью приморского женьшеня для сборщиков или частыми у нас пожарами в дубняках.