Вмешательство России, а также Германии и Франции в японо-китайскую войну, в результате которого в 1895 г Япония лишилась всех плодов своей победы над Китаем, породило в сердце каждого японца ненависть прежде всего к России как к главному ее сопернику на Дальнем Востоке. А когда, стремясь как можно более прочно утвердиться в этом регионе, Россия в 1898 г. арендовала на 25 лет у Китая юг Ляодунского полуострова с Порт-Артуром, скрытая эта ненависть превратилась в открытую ярость. Осознание того, что Россия в результате Симоносекского договора не только лишила Японию ее завоеваний, но чуть позже еще и присвоила их себе, было нестерпимо для национального самолюбия японцев. Это самолюбие и государственные расчеты руководителей Страны восходящего солнца на создание великой Японской империи на Азиатском континенте шли рука об руку, взаимно подпитывая и вдохновляя друг друга. От императора Мутсухито и до последнего рикши — все в Японии поняли, что расчеты на расширение “жизненного пространства” страны могут быть реализованы только силой оружия.
      Люди, осуществлявшие внешнюю политику Японии во главе с “японским Бисмарком” маркизом Ито, не задавались целью, подобно русским, облагодетельствовать Вселенную пацифическими утопиями. Они заботились только об интересах своей родной страны и делали это, что надо отметить, замечательно. Использовав с наибольшей выгодой для себя международную обстановку, они в 1902 г. заключили союз с Великобританией и заручились моральной и экономической поддержкой Соединенных Штатов Америки. В период 1898-1903 гг. японцы создали однородный и высококачественный броненосный флот, перевооружили армию превосходной винтовкой образца 30-го года эпохи Мэйдзи (1898 г.), организовали и обучили значительные резервы¹⁾. Все это совершенно ускользнуло от внимания русских наблюдателей.
      И не только от наблюдателей, но и, что особенно важно, от взора российского правительства. Со времени злополучной первой Гаагской конференции 1899 г.²⁾  оно, как и российское общество, было проникнуто усыпляющим и расслабляющим пацифизмом. О войне серьезно не думали. И уж вовсе не допускали мысль о том, что она может вспыхнуть на Дальнем Востоке. Наш план войны с 1895 по 1903 годы подвергался значительным изменениям. Сначала полагали, что с Японией справятся войска одного Приамурского округа (наша известная политика “шапкозакидательства”). Затем войска эти решили усилить 6-ю резервными корпусами Сибирского и Казанского округов. Позже постановили повысить качество подкреплений и направить на Дальний Восток еще два полевых корпуса — X из Киевского и XVII из Московского военных округов.
      Что же касается флота, то в 1902 г. наша Тихоокеанская эскадра была значительно ослаблена из чисто меркантильных соображений. Правда, к концу 1903 г. состав эскадры был вновь усилен. Однако тогдашний всемогущий министр финансов С.Ю. Витте настоял на переводе кораблей в состояние так называемого “вооруженного резерва”, что чрезвычайно ослабляло готовность флота. К тому же военно-морские силы были разбросаны. Крейсера базировались на Владивосток, а главные ударные корабли — броненосцы, крейсера, миноносцы — были недальновидно переведены в мелководный каменистый и почти совсем необорудованный Порт-Артур. Там не было ни мастерских, ни доков, и даже малейшие повреждения грозили оказаться смертельными для кораблей. Тесный и неглубокий внутренний рейд Порт-Артура имел только один узкий выход в море, доступный для больших кораблей лишь во время приливов, крепость была плохо защищена с моря и особенно — с сухопутных направлений. Перед началом войны Порт-Артур с моря прикрывали всего 116 орудий, а с суши — только 8. Гарнизон крепости состоял из не полностью укомплектованных 4-й и 7-й Восточно-Сибирских дивизий.
      В Порт-Артуре к январю 1904 г. находились эскадренные броненосцы “Цесаревич”. “Ретвизан”, “Севастополь”, “Петропавловск”, “Полтава”, “Победа” и “Пересвет”. Там же базировались крейсер “Баян”, легкие крейсера “Аскольд”, “Боярин”, “Новик”, “Диана” и “Паллада”, малые минные крейсера “Всадник” и “Гайдамак”, малый крейсер береговой обороны “Забияка”, а также канонерские лодки “Гиляк”, “Бобр”, “Отважный” и “Гремящий”. Стояли в Порт-Артуре 25 эскадренных миноносцев и транспорты “Амур”, “Енисей” и “Ангара”. Крейсера “Джигит” и “Разбойник” как учебные корабли находились в порту Дальнем, а крейсер “Варяг”, канонерские лодки “Кореец”, “Сивуч” и “Маньчжур” — в портах Кореи и Китая. Наконец, во Владивостоке базировались броненосные крейсера “Громобой”, “Россия” и “Рюрик”, а также легкий крейсер “Богатырь”, транспорт “Лена” и 10 миноносок. Всего — 69 единиц.
      Казалось бы, все это — весьма внушительная сила. Однако японский флот на Тихом океане в преддверии того же 1904 г. состоял из 6 эскадренных броненосцев, 6 броненосных крейсеров, 12 легких крейсеров, 8 канонерских лодок, 28 эскадренных миноносцев, 19 миноносок и значительного числа вспомогательных судов. Япония имела также 2 устаревших броненосца и 3 крейсера. В марте 1904 г. вошли в состав японского флота еще 2 броненосных крейсера. Итого — 86 единиц. Главные силы базировались на Сасебо.³⁾
      К сожалению, русская эскадра уступала флоту Японии не только по количеству кораблей, но и по их качеству. Так, японские корабли обладали большей скоростью хода, чем русские. Если все эскадренные броненосцы японцев могли идти со скоростью 18 узлов и более, то лишь 3 русских эскадренных броненосца имели возможность двигаться на 16 узлах. К тому же площадь бронированного борта у наших кораблей этого класса была почти на 30 процентов меньше, чем у японских. Русские броненосцы уступали японским в скорострельности орудий главного калибра. Наконец, японские снаряды обладали большей пробивной и разрушительной мощью по сравнению с русскими.
    Так происходило потому, что наши снаряды были легче японских на 20 процентов, и на больших дистанциях стрельбы их пробивная сила значительно ослабевала. Японские фугасные снаряды имели до 14 процентов взрывчатого вещества, а русские — только немногим более 2 процентов. К тому же в японских снарядах в качестве взрывчатки использовалась шимоза (тринитрофенол — бризантное взрывчатое вещество), примерно вдвое превышающая по силе взрыва пироксилин, применявшийся в русской корабельной артиллерии.⁴⁾
      Прошу извенения у читателей, если им показалось, что выше было приведено многовато цифр и военно-тактических подробностей. Может, это и так. Но автору представляется, что без таких подробностей будут не очень понятны некоторые коллизии назревавшей войны.
      … 31 декабря 1903 г. Япония резкой нотой ультимативно потребовала увода русских войск из Маньчжурии. Петербург не счёл нужным ответить на "эту наглость". И тогда 24 января 1904 г. токийское правительство известило нас о разрыве дипломатических отношений с Россией.  На следующий же день, 25 января, граф В.Н. Ламздорф, министр иностранных дел Российской империи, в ответ на просьбу наместника императора в Порт-Артуре адмирала Е.И. Алексеева разрешить мобилизацию и введение военного положения на Ляодуне, телеграфировал адмиралу: “… Разрыв дипломатических отношений с Японией отнюдь не означает войны”.⁵⁾
      Однако маркиз Ито смотрел на это иначе. Он прервал отношения с Россией с вполне ясной и определенной целью — назавтра, 26 января, неожиданно для русских совершить на них нападение…
      А назавтра между тем благодушно настроенные главные командные лица русской военно-морской базы собрались вечером 26 января на балу в честь дня рождения жены начальника портартурской эскадры вице-адмирала Старка. Все были веселы и оживленны. Гремела музыка. Самый почетный гость — наместник императора адмирал Алексеев с неожиданной для его тучной фигуры легкостью скользил по паркету с именинницей. Когда танец достиг своего апогея, и наместник царя, став на колено, кружил около себя даму, стекла вдруг задрожали от гула артиллерийской стрельбы. Все зааплодировали сюрпризу — такому своевременному салюту эскадры. Общее оживление усилилось. Под аккомпанемент оркестра и орудийных залпов бал продолжался…

¹⁾ А. Керсновский. История русской армии. Т. III. М., 1994. С.53, 54.
²⁾ Первая Гаагская конференция (всего их было три) прошла в 1899 г. с участием 26 государств.     Она приняла три конвенции о законах и обычаях войны. Военный энциклопедический словарь. М., 1983. С.175.
³⁾ Краснознаменный Тихоокеанский флот. М., 1981. С. 29, 30.
⁴⁾ Там же. С. 30.
⁵⁾ Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота: Документы, отдел III. СПб., 1911. Кн. I.Вып. 2. С.5.

НА СНИМКАХ: эскадренный броненосец “Петропавловск”;  броненосный крейсер “Рюрик”.

БОРОДИН А.В., ведущий редактор Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, полковник в/о, ветеран Тихоокеанского флота.