|
|
|
Как бывший царский офицер В.К.Арсеньев состоял на специальном учете в Госполитуправлении
и был обязан раз в месяц являться вкомендатуру ОГПУ во Владивостоке,
где в его книжке делали соответствующую отметку. Эта регистрация была необходима
для контроля за передвижением бывших царских офицеров. Позже
эта система помогла их физическому уничтожению. При каждом отъезде
из города Владимир Клавдиевич получал специальное разрешение чекистов.
В случае, если отметки о разрешении выезда за пределы города не было, то
даже небольшая научная поездка считалась побегом. К сожалению, эта
книжка-дневник посещений ОГПУ не сохранилась. Но осталось свидетельство,
как бывший подполковник царской армии, прекрасно знающий край, помогал
своим друзьям бежать из Красной России.
Одним из них был и тридцатипятилетний А.И.Митропольский (Несмелов). Бывший поручик, бежавший летом 1924 г. с друзьми в Харбин, оставил такое свидетельство о последней встрече с путешественником: "В канун явки в ГПУ я зашел во Владивостокский музей, - вспоминал поэт, - чтобы проститься с В.К.Арсеньевым, а кстати и порасспросить его о тех местах , по которым нам надлежало идти. Последнее мне было поручено моими друзьями. "Может быть, и карту у него достанешь, хоть какие-нибудь кроки", - говорил Саша Степанов, тоже хорошо знавший Арсеньева. Ибо все-таки к Антику (другой участник побега - прим. авт.) как нашему будущему проводнику, мы относились не особенно доверчиво. Человек, по глупости переломивший миноносец, мог и завести нас черт знает куда. Владивостокский музей, полный чучел, карт, каких-то географических макетов и Бог знает чего еще. Я нахожу Владимира Клавдиевича у огромного чучела великолепного уссурийского тигра и с места в карьер приступаю к изложению своего дела. - Я и несколько моих друзей, Владимир Клавдиевич, - говорю я, - решили бежать из Владивостока. Вы меня простите, что я вас посвящаю в это не совсем безопасное дело, но мы выбрали необычный путь, - через Амурский залив на юли-юли (китайская лодка - прим. А.Х.), а далее, до границы, на своих двоих. - И по китайской границе до Санчагоу? - Да. - А почему не до Никольска сначала, а потом на Полтавку? - Мы все на учете ГПУ, и дальше Угольной нам нет ходу. Если же поймают за Угольной, задержат, скажем, в вагоне, то все равно будут судить за побег. - Да! - Владимир Клавдиевич берет меня за руку и подводит к большой, висящей на стене, карте Приморья. Масштаб карты велик, и вот передо мной - весь тот район, по которому нам предстоит следовать. Все дороги и даже тропы, и всего только две деревни на нашем пути, легко обходимые стороною. - Чудесная для следования местность! - Тихо говорю я; в комнате мы одни. - Не совсем! - и Арсеньев указывает мне на горный хребет, являющийся водоразделом для группы речек: одни с него текут в Китай, другие к нам в Россию. М.Н.Арсеньева и В.К.Арсеньев. Одна из последних прижизненных фотографий В.К.Арсеньева - Вот это горное плато, видите? Я бывал там. Оно или заболочено или покрыто мелким кустарником, через который трудно продираться. Кроме того, там, по оврагам, в эту пору лежит снег. Трудное место! - Ну, как-нибудь, Владимир Клавдиевич! - Конечно! Что? Есть ли там тигры? Нет, в этих местах я их не замечал, вот разве пониже, вот тут, ближе к Занадворовке. Но барс, пятнистая пантера тут встретиться может. И, знаете, - взгляд мне в глаза,- она чаще нападает на человека, чем тигр. Вас много ли идет? - Пять человек. |
 - Ну, это лучше. Вы вот что... вы всмотритесь в эту карту, а я вам сейчас принесу соответствующий кусок двадцатипятиверстки. Видите, перед Занадворовкой этот вот ручей. Достигнув ручья, вы лучше всего следуйте по нему, к его истокам, Д этот путь как раз приведет вас к перевалу через хребет. На обрывке карты, которую я вам дам, ручей обозначен. Если вы воспользуетесь моим советом, вы не собьетесь с дороги, что иначе очень легко. Компас-то у вас есть? - А ведь верно, нет у нас компаса! - ахнул я. - Ничего, и компас вам дам. Пользоваться им умеете? - Идут с нами два морячка, Владимир Клавдиевич. Они, наверное, умеют им орудовать. - Должны бы! И через десять минут я покидаю музей с компасом и драгоценным обрывком карты в кармане. Это была последняя встреча с Арсеньевым, которого я глубоко и нежно полюбил. Мы оба почувствовали, что нам уже не увидеть друг друга. Крепкое рукопожатие положило конец прощанию. Много моему сердцу сказал долгий взгляд Арсеньева, - им он пожелал мне и удачи в побеге и успеха в моей жизни в чужой стране: обоим нам в конце нашего свидания приходилось быть молчаливыми: из соседней комнаты выполз сторож с метелочкой и стал обметать пыль с чучела великолепного тигра. Тигр скалил свою страшную пасть и смотрел на меня зелеными стекляными глазами. О возможности встречи с этим кровожадным хищником в таежных местах, по которым мне с приятелями придется проходить, я в этот миг, конечно, и не думал. А на утро следующего дня я был в комендатуре ГПУ". Арсений Несмелов, в последний раз отметившись с друзьми в органах, удачно бежал на чужбину. В.К.Арсеньев не мог бежать с друзьями. Семья, книги и память о прошлом крепко держали путешественника на русской земле. В книге регистрации лиц, стоящих на учете во Владивостокском ОГПУ за 1924 г., перед фамилией полковника В.К.Арсеньева появилась следующая запись: "30.03.1924 года комиссия постановила с особого учета снять как лояльного по отношению к Советской власти [...]" |
Очерки к истории исследований на Российском Дальнем Востоке
Региональный портал "Приморский край России"
Copyright © 1998 -2001 Лаборатория компьютерных технологий ДВГИ ДВО РАН